Тебе нравится?

Вообще-то, в дверной комнате есть замок, и даже, по всем правилам бунтующего подростка, на эту же дверь наклеена табличка, что-то там про "не входить без предупреждения". Зачем она наклеена, никому неизвестно, потому что никто и так не входит.

Не входил.

С недавних пор от этой таблички проку нет, впору начать задумываться над тем, чтобы найти давно потерянные в куче спрятанных по разным углам, ящикам и коробкам разнообразных вещей, без которых не может существовать ни один подросток, ключи от замка комнаты. Потому что иначе она придёт, и её мало волнует, можно ли входить или нельзя.

Исэ смотрит на нарушителя своего покоя, находясь в совершенно дурацком положении — если запрокинуть голову, сидя на стуле, так, чтобы спинка стула врезалась в позвонки на шее, то получится именно так, как ему приходится смотреть, потому что разворачивать удобный вертящийся стул нет резона. Остаётся загадкой, как он умудряется перекидывать голову через спинку, которая оснащена специальным подголовником, но только для тех, кто поленится посмотреть и увидеть, что для этого он слегка привстаёт, опираясь ногами.

Такое положение далеко от удобства, поэтому голова сползает в исходное положение, слышится тихий вздох, далёкий от усталости, но отдающий чем-то вроде раздражения, и стул разворачивается к ней лицевой стороной. Теперь отлично видно, что на стуле сидит не только голова, но и весь хозяин, и кружев с ленточками на нём нет, только домашняя одежда. Последней у него два варианта, более европейский и традиционный — сегодня выбор пал на первый, потому что сидеть в мягких штанах и футболке комфортнее, чем в домашнем кимоно.

— Что, ещё раз? — переспрашивает Исэ, глядя из своего кресла так, будто он как минимум на полметра выше и на полвека старше. С этим нужно быть осторожнее — обижать её он совершенно не хочет. Потому что она — лучший вариант решения вопроса "Хочешь братика или сестричку?", который иногда задают многим детям, не интересуясь их мнением в принципе, и, если она оставит привычку делать странные вещи, Исэе кажется, что они подружатся.

— Седьмое. — повторяет Исэ, наклонив голову так, будто собирается почесать плечом ухо. Седьмое число не находит в его памяти никаких совпадений. Седьмое число. И что? Это никак не укладывается в голове — сегодняшнее число, и её приход со стопкой журналов, будто он ей что-то пообещал и забыл.

Последнего не может быть, потому что не может быть никогда: о ней невозможно забыть, потому что это может аукнуться. Каждое её слово лучше запоминать. Каждый её жест лучше не игнорировать, каждый её поступок лучше принимать во внимание, с ней нужно считаться. Наконец, нужно помнить о том, что странным здесь может быть не она, а он. Исэ всегда старается смотреть на ситуацию со всех сторон, не принимая своё суждение за единственно верное.

— Ладно. — примиряющее согласие с тем, что она сюда вломилась. Извинения приняты. В конце концов, он действительно не был занят. Ладно, был. Это всё равно терпит.

И в журнал он глядит с неким подобием вовлечённости в процесс — нечасто в этом доме с ним стремятся общаться. И да, он не знает, что ей трудно выбирать вещи, к которым она с момента переселения сюда питает слишком уж активную страсть, но ничего не имеет против. Все деньги семьи она всё равно не потратит, и у неё есть вкус.

Поэтому Исэ смотрит на платья всех сортов и мастей как на то, что будет носить она. Первое, то, что напоминает цветом его собственные волосы, встречено с лёгким оттенком недоумения — слишком тёмное, в нём кожа будет бледной (он предполагает, конечно, но, похоже, недалёк от истины). Пастушечье вызывает короткий смешок, такие смешки срываются у парней, когда им говорят о "девчачьих штучках". Но он втягивается в обсуждение, сам того не понимая, искренне пытается представить, что бы она там наизменяла, думает, можно ли заказать платье с такими изменениями, путается, и смотрит, смотрит, смотрит. Сначала на каждый новый разворот — потом сразу на неё. Повторять до тех пор, пока не закончится. Хитрый взгляд его настораживает, но кто сказал, что странная здесь она, а не он?

Журнал, оказавшийся на его коленях, Исэ придерживает рукой, но, перелистывая страницы, наконец-то спрашивает о том, что давно его интересует:

— Так тебе нравится, что ты можешь купить себе всё?

Он-то не может представить себе другой жизни, поэтому ему всё равно. На вещи — но некоторые платья забавные настолько, что ему бы хотелось посмотреть на них как-то иначе, чем на картинках. На то, что можно купить всё, что вздумается, пусть и в разумных пределах.

Ему привычно — а потому интересно.

С этим он согласен. После встречи с одной ловкой особой хорошо прививается знание о том, что кое-где тебе не помогут ни деньги, ни связи родителей. Но, одновременно с этим, знание о том, что всё достигнутое будет исключительно наградой за твои заслуги, можно даже назвать сладким. Исэ не любит игры, в которых всё решается за счёт финансовых вливаний извне — просто плати и получай то, что другим игрокам недоступно. Такая политика вызывает у него лишь тоску.

Но богатство, если не ставить его во главу угла, может приятно скрасить жизнь, как он стал понимать после появления в доме её. Она, возможно, и не подозревая об этом, начала показывать Исэ как легка и приятна его жизнь. Ведь не зря гласит единое во всех языках выражение о том, что, чтобы понять своё счастье, нужно взглянуть на тех, кому так не повезло.

В процесс он, возможно, не желая этого, вовлекается всё сильнее — кивает, сам того не замечая, когда согласен, приподнимает уголок рта и чуть хмурит брови, когда ему кажется, что собеседница не права (или, быть может, он просто не в состоянии представить всё это, а потому не может одобрить), но, в общем-то, его молчание практически не нарушается.

На одном из разворотов он останавливается и ещё раз бросает взгляд на неё, будто сравнивая.

— Вот это. — он постукивает указательным пальцем по платью, которое ему самому показалось намёком на что-то старинное — лёгкие, неяркие цвета, бордо, который лично для Исэ был признаком богатства его обладателя. Наконец, это было красиво и не отдавало безвкусицей. Он, конечно, не сравнивал это с булочкой и ягодной начинкой, но что-то в этом всём было. — Если тебе интересно моё мнение. А, раз тебе нравится выбор без ограничений, то можешь игнорировать этот мой совет.

Исэ даже тихо посмеивается — ему кажется, что лёгкая подколка удалась. Беззлобная, но всё же подколка.

— Хотя то, что с дельфинами, больше подойдёт к твоим волосам.