Дзюбей смотрел на светловолосого внимательно. Не менее внимательно слушал. Его шея успела вернуться в исходное положение, когда парень сделал пару шагов вперед. Сейчас они были одни, абсолютно одни, и все, что сейчас здесь могло произойти, было бы только на совести двух этих людей, в чем-то кардинально разных, а в чем-то сильно похожих.
По факту имел место отказ. Не категоричный, с оговорками, но всё же отказ. Дзюбей не особо любил этот момент в переговорах. Когда ты не получаешь такое нужное, такое упрощающее все дела согласие с твоими условиями. Но Джакс отдавал должное парню, ибо тот, пока что, не продемонстрировал свою агрессию. Неразумную агрессию, когда дело касалось взаимодействия с силовиками организованной преступности.
- Merda, - тихо произнес Джакс, с вздохом не то усталости, не то разочарования. Он сделал пару шагов вперед. Небольших, но уверенных. Но решил остановиться, явно обдумывая то, как поступить дальше.
Все казалось тихим. Возможно, это было следствием царившего вокруг них двоих напряжения. Ведь и тот, и тот участник конфликта понимали, что постепенно все идет к драке. Дзюбей не недооценивал Нибори, и знал о его возможностях. В конце концов, статус учителя позволяет побольше узнать о школьной шпане. Но всё же, у школьника было крайне мало шансов против двухметрового стокилограммового афробразильца, который дрался не из прихоти, а ради того, чтобы выжить. Для которого сломанные носы и содранные костяшки есть хлеб.
О да, их разделяла жизнь. Отомо думал о том, что парень перед ним прожил, вероятно, хорошую и счастливую жизнь, и даже не ценил то, что у него было. То, что он делал, не было актом справедливости. Это было лишь прихотью. А Джакс сделал себя сам. Он так считал. Он вырос в приюте, воспитывался в фавеллах, он знал о жизни на улице и о пренебрежении, которое могли испытывать к тебе те люди, чья кровь текла в твоих жилах. Нет, Отомо определенно не злился. Эти мысли вызывали у него раздражение, похожее на зуд, которое хочется почесать, но не получается.
- Ох, молодой человек. Какой ты кровожадный, - развел руками учитель. Хотя можно ли было считать его учителем именно сейчас? – Хобби, хобби. Я почти уверен, что ты думаешь, что делаешь что-то полезное. Но я также уверен, что тебе не говорят «спасибо». Знаешь, почему? Просто потому, что не за что. Ты – избалованный ребенок, который самоутверждается за счет других. Например, помнишь парня, которого ты побил на кануне? Не помню, как зовут, но с тебя ростом, только совсем японец и коротко бритый. Не думаю, что ты знаешь, что у его матери случился онкологический рецидив и он зарабатывает деньги, как может. Работая на «реально важных людей», скажем. А ты всем рассказываешь сказки про армии побитых тобой хулиганов.
Дзюбей смотрел на парня. Расслабленное лицо, но взгляд уверенный. С таким выражением своего лика бразильский якудза ждал реакции от Нибори, искренно надеясь на поговорку, что «правда глаза колит». Он определенно хотел, чтобы сказанные им слова вызвали гнев в парне. Что чертов якудза-гайдзин говорит ему, что он далек от идеала порядочности. Наверное, это сравнимо с тем, как бомж обвиняет стилягу в отсутствии вкуса, по крайней мере так было в голове у Отомо. Он изучал, как отреагирует светловолосый хафу на произнесенное. Это бы помогло узнать ему больше о том, кто способен доставлять проблемы.
Отредактировано Otomo Jubei (2018-03-07 13:23:33)